Утопия и страх
Aug. 4th, 2009 03:26 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
vitus_wagnerГлавное, что меня зацепило в меганезийской утопии Розова - это отсутствие страха.
В современном обществе мы все время подсознательно ощущаем, что нам угрожают какие-то внешние угрозы, с которыми мы ничего поделать не можем. И это у нас давно. Со времен неолитичекой революции как минимум. И все утопии даже не пытаются человека от этого чувства освободить.
Вот тут попались на глаза рассуждения о Мире Полдня, где демонстрируется, что по крайней мере у облеченных властью представителей Комкона-2 этот страх есть. У Каммерера на Саракше его нет. Но он там дитё-дитём и многоопытный Сикорски его учит.
А в Меганезии страха нет совсем. Ни у кэпа Тони Рэббита ни у команданте Хена, ни у каторжника Шианга. У этих людей есть убеждение что мир принадлежит им. И если в этом мире что не так, то что-то можно сделать.
Более того, это отношение к миру - заразно. Ближе к концу романа наблюдательный зулусский принц говорит Жанне: "у тебя на лбу вот такими буквами написано «Я под защитой Великой Хартии»".
И дело не только и не столько в Хартии. Акулы-мако Хартию не читали. Но страх, который испытывал болтающийся в океане в ожидании помощи Хена, это совсем не тот страх, который заставляет человека выдумывать сказки о загробной жизни.
В предыдущем посте я как-то пытался связать этот, еще не вербализованный тогда эффект с системой расселения. То есть связь несомненно есть, но поскольку главное я не сформулировал, то разговор пошел куда-то в другую сторону.
Вообще, если подумать Розов в финале "Созвездия Эректуса" об этом страхе говорит явным образом.
Когда док Рау говорит Винсмарту "ты продал человечеству новые возможности за новые страхи". Вот меганезийцы при этом ухитрились возможности-то взять, а цену не заплатить. Жадные они, как бурундуки.
Некоторое время назад![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
daddycat приложил некоторых комментаторов моего журнала
"оптимистами, которые считают что любая проблема может быть решена посредством ТРИЗ".
Вот к меганезийцам это определение замечательно подходит.
В "Чужой в чужом море" (да и в двух других романах) показаны меганезийские дети. От 5-6 летних которые больше минуты под водой продержаться не могут, но тем не менее знают, где в лагуне их атолла самые красивые актинии растут, до почти взрослых "детей Упаики" или Флэр Хок-Карпини. Объединяет их всех одно - взрослые не пытаются их заключить в клетку запретов. Если двенадцатилетняя девочка хочет самостоятельно пилотировать флайку, значит надо заставить её отрабатывать приемы пилотажа до такого уровня, чтобы было не страшно отпускать в полет одну.
Заметим, что "условно взрослыми" в Меганезии становятся в 13-14 лет. Готов взяться за работу - берись, зарабатывай деньги. И даже к требованию вместе с деньгами получить гражданские права общество внимательно прислушается.
Так и вырастают эти дети, не научившись экзистенциальному страху.
Существенным моментом, конечно, является то, что чуть ли не с грудного возраста дети ходят в море. И вместе с морской солью впитывают убеждение, что непреодолимых трудностей нет. Если не умеешь - можно научиться. Может быть в колониальные времена это не касалось работы со сложной техникой или социальных взаимодействий, но после Алюминиевой Революции это распространилось на все стороны жизни.
В романе мы наблюдаем поколение выросшее при Великой Хартии. Уже 20 лет прошло. Поэтому это отношение уже успело пропитать все поры общества. Именно поэтому в меганезийское общество так легко вписываются полуграмотные африканские девчонки Ллаки и Пума. Окружающие всегда готовы поделиться своими знаниями, а значит при наличии незашоренных мозгов набрать необходимые навыки можно.
В современном обществе мы все время подсознательно ощущаем, что нам угрожают какие-то внешние угрозы, с которыми мы ничего поделать не можем. И это у нас давно. Со времен неолитичекой революции как минимум. И все утопии даже не пытаются человека от этого чувства освободить.
Вот тут попались на глаза рассуждения о Мире Полдня, где демонстрируется, что по крайней мере у облеченных властью представителей Комкона-2 этот страх есть. У Каммерера на Саракше его нет. Но он там дитё-дитём и многоопытный Сикорски его учит.
А в Меганезии страха нет совсем. Ни у кэпа Тони Рэббита ни у команданте Хена, ни у каторжника Шианга. У этих людей есть убеждение что мир принадлежит им. И если в этом мире что не так, то что-то можно сделать.
Более того, это отношение к миру - заразно. Ближе к концу романа наблюдательный зулусский принц говорит Жанне: "у тебя на лбу вот такими буквами написано «Я под защитой Великой Хартии»".
И дело не только и не столько в Хартии. Акулы-мако Хартию не читали. Но страх, который испытывал болтающийся в океане в ожидании помощи Хена, это совсем не тот страх, который заставляет человека выдумывать сказки о загробной жизни.
В предыдущем посте я как-то пытался связать этот, еще не вербализованный тогда эффект с системой расселения. То есть связь несомненно есть, но поскольку главное я не сформулировал, то разговор пошел куда-то в другую сторону.
Вообще, если подумать Розов в финале "Созвездия Эректуса" об этом страхе говорит явным образом.
Когда док Рау говорит Винсмарту "ты продал человечеству новые возможности за новые страхи". Вот меганезийцы при этом ухитрились возможности-то взять, а цену не заплатить. Жадные они, как бурундуки.
Некоторое время назад
daddycat приложил некоторых комментаторов моего журнала"оптимистами, которые считают что любая проблема может быть решена посредством ТРИЗ".
Вот к меганезийцам это определение замечательно подходит.
В "Чужой в чужом море" (да и в двух других романах) показаны меганезийские дети. От 5-6 летних которые больше минуты под водой продержаться не могут, но тем не менее знают, где в лагуне их атолла самые красивые актинии растут, до почти взрослых "детей Упаики" или Флэр Хок-Карпини. Объединяет их всех одно - взрослые не пытаются их заключить в клетку запретов. Если двенадцатилетняя девочка хочет самостоятельно пилотировать флайку, значит надо заставить её отрабатывать приемы пилотажа до такого уровня, чтобы было не страшно отпускать в полет одну.
Заметим, что "условно взрослыми" в Меганезии становятся в 13-14 лет. Готов взяться за работу - берись, зарабатывай деньги. И даже к требованию вместе с деньгами получить гражданские права общество внимательно прислушается.
Так и вырастают эти дети, не научившись экзистенциальному страху.
Существенным моментом, конечно, является то, что чуть ли не с грудного возраста дети ходят в море. И вместе с морской солью впитывают убеждение, что непреодолимых трудностей нет. Если не умеешь - можно научиться. Может быть в колониальные времена это не касалось работы со сложной техникой или социальных взаимодействий, но после Алюминиевой Революции это распространилось на все стороны жизни.
В романе мы наблюдаем поколение выросшее при Великой Хартии. Уже 20 лет прошло. Поэтому это отношение уже успело пропитать все поры общества. Именно поэтому в меганезийское общество так легко вписываются полуграмотные африканские девчонки Ллаки и Пума. Окружающие всегда готовы поделиться своими знаниями, а значит при наличии незашоренных мозгов набрать необходимые навыки можно.
no subject
Date: 2009-08-05 06:29 am (UTC)А потому что у них кроме пьянства и другие занятия есть.
В европейской и американской культуре тоже все время пьют. См, например Хэмингуэя или Джека Лондона.
И тоже в массе своей не спиваются. Или вот на войне от наркомовской нормы никто не отказывался. А много ли спилось? А в средневековой Европе или античной Греции вообще не было других напитков.
Ни чая, ни кофе, ни любимого меганезийцами какао тогда не знали. Даже традиционный русский квас был для немцев открытием в XIX веке. Либо вода, либо что-то алкогольное. И что-то алкогольное (например, разбавленное вино или легкое пиво) во-первых, лучше утоляет жажду, во-вторых менее чревато инфекционными заболеваниями. Поскольку алкоголь обладает бактерицидными свойствами.
Спиваются тогда, когда используют алкоголь не по назначению - не в качестве мягкого модификатора сознания или средства дезинфекции, а для ухода от реальности. Некоторые для ухода от реальности начинают пирожные жрать, и доводят себя до крайней степени ожирения. Но это же не значит, что надо совсем ничего не есть.
Если тебе в реальности хорошо, то ты и не сопьешься. Спиваются от сознательного желания заглушить свой разум, поскольку то, что вокруг тебя для этого разума непреносимо.
Естественно, речь идет о народах которые по крайней мере несколько веков, лучше тысячелетий, эволюционировали в условиях наличия в культуре алкогольных напитков. Для каких-нибудь чукчей или индейцев в период знакомства с белыми доступность "огненной воды" была хуже эпидемии оспы.
Но розовская Меганезия во-перых, в значительной степени заселена выходцами из Европы, во-вторых, те из утафоа и папуасов, кто был генетически предрасположен к алкоголизму, спились еще при колонизаторах и не оставили потомства. Те кто там живет во времена, описанные Розовым, устойчивы к алкоголю в степени, сравнимой с европейцами. А соответственно - могут себе позволить пить.
no subject
Date: 2009-08-05 07:27 am (UTC)Пьют они все время виски - и даже гнусную самогонку, чуть ли не прямо из биореактора - а я, в силу определенных обстоятельств, немножко был свидетелем того, что происходит с поджелудочной таких любителей...
Но это детали, "художественное преувеличение", пусть его.
А вот с остальным, о чем я написал - дела значительно хуже. Там просто дырка.
WBR - Andrew